В лесное озеро впадал лесной ручей.
Питал он озеро целительною влагой.
Светился радостью от солнечных лучей,
И окружение вбирало эту радость.
К нему тянулись и деревья, и зверье,
Он их приветствовал своей журчащей песней.
Лесной хозяин, как умел, его берег
И делал все, чтоб жизнь вокруг была не пресной.
Кусты с деревьями водили хоровод.
Соревновались птицы в певческом искусстве.
Сияло озеро от новых чистых вод,
И не клубил туман уныния и грусти.
Но годы шли, неумолимо годы шли.
Ручей старел, как увядает все живое.
Настырный ветер его русло иссушил,
И заунывно зажурчали его воды.
С сиянья озера приветливость сошла,
Кому нужна печаль стареющего русла.
Сорока глупая забвенье принесла,
И затуманило унынием и грустью.
Но зарождались в чаще новые ручьи,
Они бежали мимо старого к озерам.
Их подгоняли родниковые ключи.
Лесная прелесть открывалась юным взорам.
С весенним солнцем было некогда грустить.
Вливаясь в озеро с приветственным журчаньем,
Они пытались ничего не упустить,
Но не учились бескорыстному участью.
И лишь один ручей услышал тяжкий стон,
Точней не стон, а заунывное журчанье.
По воле случая младенческий восторг
Сменился добрым и отзывчивым желаньем.
Он в тот же миг свое теченье изменил,
Преодолел с трудом завалы и овраги,
Ручей стареющий водицей напоил
Без громких всплесков и желания награды.
Теперь текут они к озерной глади вод
Под бодрой песнею совместного журчанья.
Для них старается веселый хоровод,
И исполняются заветные желанья.