После тягостных сомнений

принесла мне мама кошку.

Та освоилась немножко

и пошла за мною тенью.

 

Я взяла ее на ручки,

приласкала, как умела.

Причесать ее хотела,

чтобы шерстка стала лучше.

 

А она пустила когти

и нацелилась кусаться.

Ох и трудно отбиваться

от зубов кусачей кошки.

 

От такого вот общенья

на лице следы остались.

Я с кусачкою рассталась,

не дала ей угощенья.

 

Но пушистая подлиза

возле ног моих крутилась –

по-кошачьи повинилась,

словно знатная актриса.

 

Я насыпала ей корму,

налила сырой водички.

Кушай, киска – невеличка –

ей сказала без укора.

 

После этого общенья

мы, как будто, помирились.

Но кусачки повторились

даже после угощенья.

 

И царапки повторились

на порыв ее погладить.

Как же с кошкою поладить,

как же с ней договориться?

Внучка стала взрослой,

к ней не подступись.

Первый класс – не садик.

Школа, берегись.

Новая прическа,

новый макияж.

В выборе подружек

новый антураж.

Спинку выпрямляет,

сидя за столом.

Школьные заданья

делает с умом.

Больше не находит

время на каприз.

Новая пятерка

вовсе не сюрприз.

И в глазах у внучки

взрослый огонек.

Милая серьезность –

вот ее конек.

За окном пансионата

длиннолапая сосна.

Ее хвоя густовата,

и обильно зелена.

На нее садятся птицы

от ворон до воробьев.

И пытаются укрыться

от детей – озорников.

Только слышно — чик-чирики,

да вороний громкий каррр.

То ль угрозы, то ли крики,

то ли песенный базар.

А на самой на макушке

птица странная сидит.

На манер лесной кукушки

мне чего-то говорит.

Окольцованная шея,

непривычно гордый вид.

Словно сказочная фея

в окружении птичьих свит.

С неподдельным восхищеньем

я на горлицу смотрю.

И с естественным волненьем

ей тихонько говорю –

Расскажи мне фея – птица

на понятном языке,

как могу с тобой сдружиться

и общаться налегке.

Но загадочная птица

мой язык не поняла.

Поспешила удалиться.

Вот такие вот дела.