Я верил людям, безоглядно верил людям,

не замечая ни корысти, ни хулы.

Нёс откровения в стихах на златом блюде.

Не забывал читать рифмованной хвалы.

Не отводил от них доверчивого взгляда,

не слыша шорохи завистливых речей.

Пытался строить отношения, как надо,

стараясь выдать в зной живительный ручей.

Я не жалел дарить душевную открытость.

Спешил на помощь без сомнений и тревог.

Прощал по глупости расхлябанную сытость,

А вот предательства простить никак не мог.

И только годы всё расставили по чести,

сорвав с событий показную мишуру.

Когда сознание избавилось от лести.

Когда заметил я нечестную игру.

Семья моя — моя обитель,

моё душевное тепло.

Ты дорога мне, как целитель,

с которым сладок диалог.

Мне так приятны посиделки

вокруг накрытого стола,

где не приветствуют безделье

и  прославляются дела.

Где под сияющие взгляды

звучат приветные слова.

Где восседает с нами рядом

давно ушедший голова.

Где наши предки не забыты

и дух семьи не истребим.

Где мы единым монолитом

свою историю творим.

Я вижу боль в твоих глазах.

Я вижу робкую слезинку.

Такую видел в образах

давно заброшенной глубинки.

Та боль от чёрствого словца,

от безразличия во взгляде.

От невниманья  без конца

в тобою созданном наряде.

Я эту боль спешу унять,

тебя заботой успокоить.

Чтоб ты сумела осознать —

твоя слезинка много стоит.