Перед заходом солнца

Дух сосновый, чуть похожий на дурман.
Даль бескрайняя любуется закатом.
Забавляются береза с младшим братом.
Гладь озерную укрыл теплом туман.

За сиреневым туманом тишина,
За сиреневым туманом осень в красках.
Чернобровая девчонка строит глазки,
Ей, мечтательной сегодня не до сна.

Проплывают озорные облака.
Пролетают лебединые напевы.
И не ясно, что в них быль, а что в них небыль,
Что призыв, а что кричащая тоска.

Преображение

Обняв уставшую и чуточку пугливую,
Моя любимая, — я нежно прошептал,
В твои  открытые уста поцеловал,
Чем окончательно избавил от пугливости.

Твои  движения наполнились игривостью,
Зажглись желанием  красивые глаза,
В зовущем взгляде отразилась бирюза.
Лицо украсилось улыбкою счастливою.

Жара в Петербурге

Кто исполнил рьяно просьбу о тепле?
Может быть, сантехник с рюмкою в челе?
Может быть, синоптик с картою в руке?
Может быть, священник с мыслью о добре?

Думает, гадает питерец в жару,
Плещется в фонтане, что карась в пруду.
Тридцать пять в тенечке – нестерпимый факт.
От жары треклятой плавится асфальт.

У людей на службе плавятся мозги,
Не видать на солнце даже мелюзги.
Даже Медный всадник просится в Неву,
Даже друг Зенита поубавил звук.

Даже кони Клодта рвутся из удил,
Даже у Поэта не хватает сил.
В общем, утомила летняя жара
Зданья и потомков самого Петра