Как и много лет назад
я пришел на берег Волги.
Обновлен чугун оград,
но не сладок воздух вольный.

По прошествии годов
стала родина красивей.
Только нет уж тех следов,
и не все остались живы.

Только выцвел отчий дом,
замурована тропинка.
Не осталось на потом
даже маленькой былинки.

Даже Волга поужей,
и кораблики поменьше.
Как же трудно без друзей,
как же мир теперь изменчив.

Я вытекаю из Невы,
теку по центру Петербурга.
Я не хочу быть слишком бурной,
мои течения плавны.

Иначе быть и не должно,
дворцы не любят суетливость.
Я их приветствую учтиво,
блистать не каждому дано.

Люблю нависшие мосты,
но больше всех с конями Клодта.
Мне даже шум настырных лодок
не доставляет маеты.

И, словно с барского плеча,
Большой Неве дарю я воды.
И, отрекаясь от свободы,
могу волною покричать.

На ромашках мы гадали –
то ли любит, то ли нет.
И с надеждой ожидали
положительный ответ.

А теперь ромашка – символ
каждой праведной семьи,
что живет под небом синим
в духе веры и любви.

И исходит этот символ
от Февронии с Петром.
В нем божественная сила
и крещеный счастьем дом.