Жил счастливый человек

внешности обычной.

Он смотрел на белый свет

с мимикой привычной.

Добрый взгляд лучился с глаз,

теплотой лаская.

Он лечил людей не раз,

в бедах помогая.

Был он честен пред собой

и ценил за честность.

Дорожил простой судьбой,

не стремясь в известность.

И врагов не наживал,

так как их не видел.

Ну, а тех, кого встречал,

словом не обидел.

Бескорыстно созидал,

верил во взаимность.

Благодарности не ждал,

может быть, наивно.

Он тихонько догорал,

как весенний лучик.

И с улыбкой умирал,

думая о лучшем.

Синь небесная взирает с высоты

на истоки петербургского величья.

В них заманчивая прелесть красоты

и нетленная культурная столичность.

В них история прибилась к берегам

и вещает с Петропавловского шпиля.

И соборы, неподвластные векам,

нам дарую богом сверенные стили.

Лики зодчих отражаются в Неве

на фасадах ими созданных творений.

Отражаются они и в синеве

при вещании людских благодарений.

Разве можно эту прелесть не любить.

Ей возможно лишь всецело отдаваться.

А отдавшись, невозможно позабыть,

даже если с ней придётся расставаться.

Всепожирающий огонь

коварством нам напоминает,

что он опасен испокон,

что в нём наследие сгорает.

Сгорают светлые умы,

сгорают праведные души.

И в том порой повинны мы,

словами пламя не потушишь.

Словами детство не вернуть,

то, что похищено огнями,

то, что за несколько минут 

под страшный гул простилось с нами.

Но есть отважные сыны,

что в пламя рвутся без сомнений.

И нет их подвигам цены,

они – герои поколений.

Они спасают из огня,

подчас ценою своей жизни.

Они бессмертны для меня.

Они бессмертны для Отчизны.