Год девятнадцатый на солнце был скупым,

так улыбнись нам солнышко в двадцатом.

За светлый луч мы многое дадим,

не поскупимся питерским богатством.

Мы для тебя откроем все сады,

пройдём с тобою по аллеям парков.

И добротой ответим  за труды,

нам для тебя большой любви не жалко.

Наш Петербург красив в ненастный день,

но от лучей он видится красивей.

Его дворцы украсит даже тень,

но только ты взойди на небе синем.

Догорел последний лучик декабря.

Бой курантов возвестил о смене года.

Я ласкал глазами ёлочную прядь

и винил во всём ненастную погоду.

Нудный дождик смыл былое волшебство,

не представив даже маленькой надежды.

Не напившись белоснежным естеством,

я оставил в прошлом зимние одежды.

Я оставил в прошлом свежесть бытия

с разрисованным узорами окошком.

За которым целовались ты и я,

только ласки нам хватило на немножко.

Ты исчезла за дождливой пеленой,

растворилась в новогоднем карнавале.

Я пустился за рождественской звездой,

и нашёл свою надежду на причале.

Птица счастья теребила паруса.

Открывались неизведанные дали.

Как прекрасно чувство веры в чудеса

без навязанной сомнением печали.

Земля теплом своим делилась.

Декабрь без снега уходил.

В прощальном ритме сердце билось,

его мороз не остудил.

Зима, по западным стандартам,

дворцы и парки обняла

не белизной, а мокрым артом.

В садах природа зацвела.

А так хотелось снежной неги

в обнимку с лёгким холодком.

С бокалом думали о снеге

и заедали холодцом.

На заготовленную тару

снежинки так и  не легли.

И новогодние петарды

пробить ненастье не смогли.