Оттого моя душа опечалилась,

что любимая внезапно отчалила.

Я увидел пару строчек в записочке,

что любовь моя была ею списана.

Ею списана была и размножена.

Песни сердца моего растаможены.

И звучат теперь они по окраинам.

И скитаюсь я в ночи словно раненый.

Словно раненый брожу я по Питеру.

Песню нудную мычу, чтоб забыть ее.

Только вешняя любовь не забудется.

Все, что виделось в мечтах, ох, не сбудется.

Тиранит снег кладбищенская тишь.

Свербит печаль присыпанных надгробий.

Ты с одного из них на нас глядишь,

укутав взгляд в нахмуренные брови.

Года вдавили мрамор в постамент.

На этот час их стало девятнадцать.

Прощупал надпись ветер перемен,

и ей пришлось насилию поддаться.

Звучали вновь унылые слова.

Металась скорбь над снежною могилой.

И оттого склонилась голова,

больное сердце бешено забилось.

Колокола – глашатаи России.

Их сводный брат – малиновый рассвет.

Они звонят, и манит небо синью.

И льется в мир моей Отчизны свет.

Их перезвон сиянием украшен.

Златым огнем сияют купола.

Их перезвоном право на бесстрашье

дает сынам российская земля.

Колокола по праздникам ликуют,

а в трудный час набатами звучат.

Кто к звону глух, тот верою рискует.

Нам глухоту не стоит привечать.