Кричит душа, куда-то рвется,
а я не в силах обуздать.
И в сердце гулом отдается
совсем не божья благодать.
И я с тоской кусаю локти,
боюсь в агонии пропасть.
А Пушкин смотрит исподлобья
на мной написанную страсть.
И я безжалостно сминаю
строкою пачканный дневник.
Писать по новой начинаю
сюжет не знавших света книг.
Писать безропотно придется,
успеть бы вовремя издать.
Кричит душа, куда-то рвется,
ее не в силах обуздать.
На тарелке солнышек целая гора.
Мама кличет доченьку – завтракать пора.
Не спешит, капризная, норовит доспать,
ах, какая сонная у нее кровать.
Но приятным запахом тянет от дверей.
Одевайся, милая, выйди поскорей.
Умываться некогда, прямо ко столу.
Не садись грязнулею, нет сегодня слуг.
И плетется нехотя девочка к воде,
а в головке копятся мысли о еде.
Ну, какие утречком могут быть дела,
и какие вкусности мама создала?
А когда увидела солнышек копну,
поперхнулась слюнями, не смогла сглотнуть.
Ела со сметаною и вареньем тож.
Некогда рассиживать, кушать невтерпеж.
Только слышен в кухоньке за ушами треск,
а в глазах у девочки благодарный блеск.
Вот какие блинчики мама испекла,
для любимой доченьки ласку сберегла.
Зазывает снегом заоконье,
а в камине теплится огонь.
Я стараюсь думать об исконном,
о проблемах думать не резон.
Но сгорают скомканные мысли
на конце дрожащего огня.
Жить без нежной рифмы я не мыслю,
а она уходит от меня.
Слуги колонтитулов и штампов
в душу мне пытаются плевать.
Полчища придирчивых сатрапов
вынуждают с ними воевать.
И тогда на вид со снежным полем
я сменил каминное тепло.
Рифму, что печалилась на воле,
с нежностью занес под свой полог.
© 2024 -
|