Приукрасил иней травы,
потускневшие за осень.
Не жалел мороз-художник
наливного серебра.
По морозному желанью
появилась в небе просинь,
Озаряя петербуржцам
окончанье ноября.

Леденящее дыханье
не играет больше в прятки.
Значит, зимушка проснулась
и готовится в поход,
Достает из толщи снега
морозильные порядки.
Берегись, любимый город,
Берегись, честной народ.

Черная собака под моим окном
лает на прохожих пасмурным деньком.
Черный ворон – странник к дереву прилип,
он теперь хозяин тополей и лип.

На стволе березы больше черноты,
почернели нынче мокрые кусты.
За тропинкой к дому смотрит черный кот,
без его вниманья вряд ли кто пройдет.

И моим сознаньем правит чернота,
развалились в теле лень и маята.
И в глазах чернеет от тревожных дум,
вот бы не накликать черную беду.

Ковры осенние подмокли,
пахнула гнилью красота.
И ветер – странник одинокий
спешит в притихшие места.

Почуяв слабость, гнет деревья,
трамбует вялую траву.
Уносит летнее отребье
в озерной глади синеву.

Зимы холодное дыханье
коснулось скошенных лугов.
Какое ж это испытанье –
забвенье летних отпусков.