Моя любимая, курносая девчонка,

Мой колокольчик первозданной чистоты.

Как я люблю твою задиристую челку

И в ясном взгляде прорывающийся стыд.

Как мне приятно слушать страстное журчанье

Твоих по-детски не засаленных речей.

И наши встречи же, конечно, не случайны,

Поскольку ты сейчас ничья, и я ничей.

Но ты пойми мою обветренную душу,

Я не готов вливать в тебя былую страсть.

Прижмись ко мне и только разумом послушай

Как грудь пылает от невысказанных ласк.

Мне каждый взгляд твой отдается в сердце болью

И застревают в горле рифмы нежных слов.

Я не хочу тебя ласкать мужской любовью,

А ты возьмешь ли в дар отцовскую любовь?

На склоне солнечного дня

иду к понятливой Неве

Спешу сомнения унять,

что копошатся в голове.

Стою у берега один,

волна касается камней.

Покой выходит из воды

и расстилается во мне.

Спасибо, милая Нева,

за то, что можешь врачевать

Противный зуд душевных ран

и сердца скорбную печаль.

За то, что радуешь глаза

спокойной поступью волны.

Прости, что волю дал слезам,

но мы с тобой сейчас одни.

Осенне-серым покрывалом

Весна укрыла Петербург.

И ясных дней, как не бывало.

Опять грешим мы на судьбу.

Промокли серостью дороги,

Покрылись серостью дома.

Унылость, взявшая пороги,

Сумела планы поломать.

Искрят безрадостные будни

В утробах питерских квартир.

Скорей бы ночь, скорее б утро

С улыбкой солнечных картин.

Скорей бы солнечная пасха

Со вкусом свежих куличей,

Крутых яиц, творожной массы

И прочих вкусных мелочей.