Надутые губки, глазенки блестят.

Вот-вот и покатятся слезы по щечкам.

Любимую сказку читать не хотят

про добрую Фею с игривым щеночком.

Не может ребенок без Феи заснуть.

Он много не просит, прочли бы страничку.

Но папа с ремнем отсылает ко сну,

а мама не смеет отца ограничить.

Ребенок питает подушку слезой

и все ж засыпает с любимой игрушкой.

И снится щеночек не добрый, а злой,

красивая Фея в обличий старушки.

И мечется тельце в бессонном бреду.

Тревожные всхлипы в тиши раздаются.

Куда эти всхлипы его уведут?

И сможет ли он невредимым вернуться?

Помню зимушку – зимищу.

В ней трескучей был мороз.

Снег белее был и чище.

Снеговик – длиннее нос.

А теперь зима с простудой.

Хлипкий насморк у нее.

Ветер взбалмошный зануда

с юга вирусы несет.

И скучают по детишкам

горки, мытые дождем.

Мне не жалко даже тыщи,

чтобы снег стучался в дом.

Чтобы снежные сугробы

разместились во дворе.

Чтобы не было хворобы

в петербургском декабре.

Живет на свете мальчик Петя.

Он приставуче прилипуч.

С ним не спешат сдружиться дети.

И в этом Петя невезуч.

Он, если кто-нибудь ответит,

прилипнет так, что не унять.

Задаст вопрос, не ждет ответа,

спешит их дюжину задать.

Он собеседника хватает

то за рукав, то за полу.

И никуда не отпускает,

пока не выскажет хулу.

И потому другие дети

стремятся Петю обойти,

бросая веские ответы –

с тобою нам не по пути.