Мороз крепчал, искрился воздух.

Дышалось вольно и легко.

Махнули мы на средний возраст,

умчались с милой далеко.

Встречала нас берёзок стайка

на фоне снежной белизны.

И мы общались без утайки

о скорой прелести весны.

Берёзы слушали с вниманьем.

Искрился иней на ветвях.

И было в том очарованье,

какое слышалось в словах.

Мы обещали им вернуться,

когда в полях растает снег.

Когда подснежники проснутся

и улыбнутся новизне.

Когда с весёлым птичьим пеньем

вернётся в лес большая жизнь.

И по весеннему веленью

цветы земле будут служить.

Коснись меня своей рукой,

взбодри застенчивой улыбкой.

Сними душевный непокой,

что давит грудь тяжёлой глыбой.

Уходят праздничные дни,

а с ними радостные мысли.

Вот мы опять с тобой одни,

и жизнь теряет долю смысла.

Засыпал вредный снегопад

следы игривого веселья.

Слова выходят невпопад

без будоражащего зелья.

А за окном метель метёт,

тревогу в сердце нагоняя.

Хандра, конечно же, пройдёт. Так улыбнись скорей, родная.

Рождественский вечер в притихшей деревне.

Луна озаряет пейзаж.

Иду на прогулку по улице древней

и вижу цветной антураж.

Избушки стоят в новогоднем убранстве,

деревья в объятьях гирлянд.

И нет суеты, городского жеманства,

а есть тишью созданный лад.

При лунном сиянии мелодией нежной

скрипит под ногами снежок.

В сознании пылком всплывает надежда,

что жизнь хороша, видит Бог.