Волшебной музыки звучанье

в моей душе отозвалось.

И всё твоё очарованье

мне вновь увидеть довелось.

Я целовал твоё виденье

и обнимал цветной мираж.

Питала Муза вдохновеньем,

и я вошёл в лиричный раж.

Я восторгался нежным взглядом

и пел хвалу твоей красе.

Ты вновь была со мною рядом

на поэтической стезе.

Я, словно преданный идальго,

опять просил твоей руки.

Играла музыка Вивальди,

и звуки были мне близки.

Я знаю тех, кто потчуют моралью,

но ту мораль не ставят ни во что.

И самых близких ревностью тиранят,

по бардакам гуляя на все сто.

Я знаю тех, кто храбр перед старушкой

А, видя сильных, попросту бегут.

И перед равным видятся нам трусом,

а потому и честь не берегут.

Я знаю тех, кто порцией злорадства

изгадить могут добрые дела.

Кому пристало в стаи собираться,

чтоб исказить величие добра.

Я знаю тех, кто молятся во благо

и матерь божью слушают и чтят.

Но с той, кто жизнь им дал, не могут ладить

и беспардонно знаться не хотят.

Я знаю тех, кто ценят только деньги,

а бескорыстье ставят нам в укор.

Они живут под кайфом наважденья.

Им добрый свет не видится в упор.

Я знаю тех …, да всех не перечислишь,

кто нам мешают безмятежно жить.

И их из жизни нашей не отчислишь,

но доброй правдой нужно теребить.

Я не хочу сегодня умирать.

Не потому, что болен жаждой жизни.

Я не могу родных своих пытать

ценой услуг на кладбищах Отчизны.

Места блатные, мрамор расписной

лишь для братвы и денежной элиты.

А для поэта с тонкою душой

надгробий скромных каменные плиты.

Мне б улететь на творческом крыле

в далёкий мир, да так там и остаться.

Но путь один – в забвении заболеть

и с этим миром тихо распрощаться.