Не счесть божественных достоинств,

что русской женщине даны.

Не все её любви достойны,

лишь те, кто женщине верны.

Она мечту отдаст за верность

и предоставит право вам

в решеньях жизненных быть первым,

и только чувства пополам.

Она пойдёт в огонь и воду

за вашим мужеским плечом.

Уймёт домашнюю погоду,

когда беда ворвётся в дом.

Её заботливые руки

обнимут вас в холодный час.

Возьмут волненье на поруки

и успокоят нежно вас.

Её душа за вашей рвётся

и с ней стремится дольше быть.

А вам всего лишь остаётся

её лелеять и любить.

Из недр рождественского дня

явился ангел синеокий.

Он притулился у плетня,

и вздох послышался глубокий.

Я зашагал на этот вздох,

улыбкой выдал знак приветный.

Он не застал меня врасплох,

я ждал его зимой и летом.

Я ждал его в весенний день

и в день, когда резвилась осень.

Я ждал и видел только тень,

и вот он сам со взглядом в просинь.

Мне ангел руки протянул,

и я принял его объятья.

Святую просьбу затянул,

о том, чтоб были люди братья.

О том, чтоб чистилась Земля

волной душевного покоя.

Чтоб не копилось в мире зла

от затяжного перепоя.

Сказал мне ангел – потерпи,

пророки худшее терпели.

Того, кто вреден, возлюби,

омой чужую грязь в купели.

И понял я, что не бывать

покойной жизни в этом мире.

И будут снова убивать

по воле пошлого кумира.

Присыпал снег осенние следы

и только грозди алые рябины

даруют цвет, всё также молоды.

Ну, разве есть такие на чужбине.

Ну, разве есть безмолвие полей

укрытых нежно белым покрывалом.

И стайки красногрудых снегирей,

которых до морозов не бывало.

Иду я, чтоб услышать в поле звень

от воздуха с холодным придыханьем.

Туда, где обветшалость деревень

и песни, что похожи на страданье.

Шагаю, но сумею ли вдохнуть

живую поэтическую силу.

Сумею ли уверенность вернуть

на жизнь, что будет нужной и красивой.