В автобусе заслушался старушек,
чуть не проехал нужной остановки.
Одна клялась другой, что стало лучше,
а та, что недовольна обстановкой.
И то, что от забот ослабло зренье,
и ноги перестали гибко гнуться.
Что сослепу не видит озаренья
и в прошлое так хочется вернуться.
Другая ей с улыбкой отвечала –
я зрением не смею похвалиться,
но видами мой взгляд не опечален,
мне видятся внимательные лица.
И пусть меня не слушаются ноги,
при случае на палку обопрусь я.
Негоже нам сворачивать с дороги
и робко оставаться на распутье.
Две женщины, два взгляда на старенье,
на жизнь, которой чуточку осталось.
Даю я им свое благодаренье,
оно, быть может, скрасит чью-то старость.

Ты обещал вернуться, так вернись

в страну не дураков, а новых гениев.

Москве золотоглавой поклонись,

с Арбатом побратайся своим пением.

Пройдись пешком на Чистые пруды,

веков зеленый сон продолжи с ивами.

Спасательные выложи круги,

уважь аккордеонными мотивами.

Посеянные грезы отыщи,

пришло тобой рифмованное времечко.

Омой дождем ранения души

и выдай песней косности по темечку.

На грудь слезинка мне упала,

горячая слеза.

Немую душу растрепала,

заставила сказать –

Я так люблю тебя, родная,

за черствость не суди.

Еще не выпита до края

история любви.

Еще встревоженное сердце

не хочет замолкать.

И бьется чаще и усердней,

чтоб чувства показать.