Хитрющей внучки воркованье
ласкает старческое ухо.
Она само очарованье,
ей отказать, конечно, глупо.
И я опять иду навстречу
моей проснувшейся плутовке.
Ее простое красноречье
я не считаю за уловку.
И зря ученые вещают,
что каждый маленький – психолог.
Но отчего же сердце тает,
когда я слышу детский голос?

Природе многое дано,
природе многое прощают,
но очень часто вопрошают –
ты с кем, природа, заодно?

Ты с кем, когда готовишь смерч
или земное потрясенье?
Даешь ли людям шанс спасенья,
иль уготована им смерть?

Ты напускаешь на людей
ненастья с жалящей грозою.
По твоему шальному зову
встает воинственный злодей.

Да разве можно перечесть
реестр природных катаклизмов.
И нет надежных механизмов,
чтоб их зачатие прочесть.

Ужель во всех твоих грехах
на данный миг повинны люди?
Ответь, и мы тогда не будем
держать каменья в кулаках.

Что за черт в меня вселился
снежным ноябрем.
Я поэзией делился,
словно серебром.
Раздавал лихие рифмы,
не жалея слов.
И не знал, что стильным ритмам
нужен богослов.
Раскрывал стихами правду,
налегал на честь.
И хотел добром подправить
нудный манифест.
Но не каждому хотелось
будоражить честь.
А ведь правду между делом
не грешно прочесть.