Деревья в инее – ноябрьское виденье,
прекрасных кружев колдовское полотно.
Мороз расщедрился на белое творенье,
украсив вспаханную землю заодно.

И даже птицы не садятся на деревья,
боясь пленительную вязь разбередить.
И прилетевший ветерок в овраге дремлет,
а лучик солнца не торопится будить.

Какой загадочный пейзаж, какая прелесть,
какое таинство пушистой белизны.
С таким пейзажем даже люди подобрели,
а доброта несет божественные сны.

Приукрасил иней травы,
потускневшие за осень.
Не жалел мороз-художник
наливного серебра.
По морозному желанью
появилась в небе просинь,
Озаряя петербуржцам
окончанье ноября.

Леденящее дыханье
не играет больше в прятки.
Значит, зимушка проснулась
и готовится в поход,
Достает из толщи снега
морозильные порядки.
Берегись, любимый город,
Берегись, честной народ.

Черная собака под моим окном
лает на прохожих пасмурным деньком.
Черный ворон – странник к дереву прилип,
он теперь хозяин тополей и лип.

На стволе березы больше черноты,
почернели нынче мокрые кусты.
За тропинкой к дому смотрит черный кот,
без его вниманья вряд ли кто пройдет.

И моим сознаньем правит чернота,
развалились в теле лень и маята.
И в глазах чернеет от тревожных дум,
вот бы не накликать черную беду.