К комоду ручку прикрутил,

в дверях замок исправил,

в прихожей лампочку вкрутил

и тумбочку поставил.

Убрал все лишнее с окон,

полил цветы в горшочках,

белье повесил на балкон

из мокрого мешочка.

Покрасил скол в углу стола,

палас пропылесосил.

Отмыл посуду добела

и мусор в урну бросил.

Но больше сделать не успел,

проснулся в одночасье.

Лежать в тенечке не у дел,

вот истинное счастье.

Набухли почки, а листвы не видно

Ее пугает сумрачность погод.

За милый край и больно, и обидно.

Его пытает мрак который год.

Терзает землю мокрая поземка.

Борей сердитый лупит по глазам.

Его коллега в образе бесенка

гоняет с визгом листья по углам.

И облака, как загнанные звери,

кусают влагой сонные луга.

Я тороплюсь закрыть пред мраком двери,

но не дает всесильная рука.

Не убедить  коварную природу,

не защитить любимые места.

Но видит бог, грешить на непогоду

нам не дает родная красота.

Дошел террор до Петербурга,

прокрался в жизненный поток.

Пронзил сердца смертельным буром,

озвучил скорбный монолог.

Приспущен флаг счастливой жизни.

Слезами полнится Нева.

В аллеях символа Отчизны

склонились даже дерева.

Не слышно пения Фонтанки

со звоном вешних ручейков.

Погибших хладные останки

уводят память в глубь веков.

И эта память нам внушает –

не сдастся гордый Петербург.

А с неба ангел оглашает

проклятье сеятелям бурь.