Подышав осенней влагой,

жду с волненьем зиму я.

Пусть вздремнет земля моя.

Белый снег ей будет благом.

С удовольствием нырну

я в пушистую перину.

Побелю лицо и спину,

даже глазом не моргну.

Закушу хандру снежком,

освежу шальные мысли.

Буду верить в жизнь со смыслом

и не жить особняком.

Краснощёкая зима

разрумянит мои чувства.

Ладить с миром научусь я,

мне добро не занимать.

Попытаюсь сбросить спесь,

до весны теплом делиться.

А весна поманит птицей,

из стихов сложу ей песнь.

Темнота покой явила.

Царство сонное вокруг.

И в обнимку с Музой милой

прикасаюсь я к перу.

В тишине слагаю рифмы,

ямб вплетаю и хорей.

Чтоб в стихах не повториться,

анапест беру смелей.

Жму на творческую жилу,

приглушаю крик души.

И по праву старожила

слову пробую служить.

Мне на ум приходит образ,

а потом ещё один.

Проявляется способность,

я для Музы господин.

Нет, вот это уже слишком.

Муза – спутница моя.

Чтоб не путал третий лишний,

вместе с ней скрываюсь я.

С сознанием невыполненного долга

шагаю в жизнь не месяцы, а годы.

Живу железным принципам в угоду,

порой не находя в той жизни толку.

В общении настырно лезет старость.

Нутром не дохожу до самой сути.

От умственных брожений даже мутит.

И чаще ощущается усталость.

Пытаюсь заторможенною рифмой

писать про пробегающее время.

Строка не попадает ямбом в стремя,

а, значит, не проходит по тарифу.

Осталось петь уныние недолго,

срываясь на капризы непогоды.

Шагаю в жизнь не месяцы, а годы

с сознанием невыполненного долга.