На Волгу выйду, выплесну унынье,
водой холодной смою отрешенность.
И дам отказ навязчивой гордыне,
той, что была доселе укрощенной.

В порыве чувств открою свою душу
родной реке и берегу крутому.
И плеск воды ответит на радушье
и позовет к родительскому дому.

Погода нынче хмурится,
природа суетится.
Затопленные улицы,
встревоженные лица.
То градами, то ливнями
всевышний измывается.
Пред чадами блудливыми
своим всесильем хвалится.

И люди утомленные
с мольбой глядят на небо —
ужель красоты летние
завалит белым снегом.
Ужель не будет осенью
дыханья урожайного.
А с высоты доносится –
грядет подорожание.

Ты дышала Балашихой,
я лелеял Ярославль.
Белой нитью была шита
наша прежняя печаль.

Но стрелой промчались годы
и сроднил нас Петербург.
Стали общими невзгоды
в череде душевных бурь.

Балашихинское счастье
нынче смотрит на меня.
Я балдею от участья
и любовного огня.