Любовь сидит в моей душе,

меняет жизненный сюжет.

Я либеральничать не стал,

любовь на прочность испытал.

При всем народе, ясным днем

я испытал ее огнем.

Потом в аквариум нырнул

и сам едва не утонул.

Я выпускал любовь в мороз

и доводил ее до слез.

Дурманил ревностью покой

и говорил, что я крутой.

Пытался сбыть ее в лесу,

пугал ущельем  на весу.

В признанье яду добавлял

и приставанья отвергал.

Но чтоб не делал с нею я,

меня манит любовь моя.

И понял я, что лучше с ней

встречать рассветы ясных дней.

Ты, ветрище, не гуди,

мою милку не буди.

Улетай-ка поскорей

в распрекрасный край морей.

Я бы сам туда убег,

если б милку бросить смог.

Только виды на любовь

будоражат мою кровь.

Как же милку не любить,

если та дает испить.

Да с соленым огурцом –

будь миленок молодцом.

А потом включает страсть,

в ней не трудно и пропасть.

И дарует поцелуй –

ты налево не балуй.

После ласки, как могу

милкин сон я берегу.

Так что ветер улетай,

под окном не выступай.

Противно видеть мир, смотрящий по-плебейски,

жующий компромат из лживого дерьма,

трактующий канон совсем не по-библейски.

В таком обличии мир не светоч, а тюрьма.

Бесправная тропа ведет на вымиранье.

Безмолвное добро курирует карт-бланш.

Преследует людей не божье наказанье,

а взбалмошная цель с надеждой на реванш.

История гласит – такая цель опасна,

но разум  все слабей в коварном море лжи.

И мысли не о том, как сделать жизнь прекрасной,

а только об одном – как лучше услужить.

.