На политической Голгофе

распяли правду, как Христа.

Враньем обмазанные профи

скупили теплые места.

Над сворой загнанных арбитров

глумится денежный мешок.

Носитель чести будет битым –

кричит назначенный божок.

И свора западных шакалов

вершит преступно-страшный суд.

По их бессовестным мордалам

им, к сожаленью, не дадут.

Эй, хозяйка, доставай-ка из заначки кислых щей.

Я готов тебе отдаться, только ты сперва налей.

Подставляй скорее щечку и зовущие уста.

Наше дивное свиданье будет  с чистого листа.

Подари свою улыбку, не закатывай глаза.

На подобное желанье тебе нечего сказать.

Лучше слушай мое сердце и отдайся в унисон.

Ты увидишь в страстном деле зажигательный фасон.

Улетим с тобою вместе в эротический вояж.

Промелькнет в твоем сознаний  незабвенный антураж.

Подсластит мое стремленье поэтический елей.

Будет все, что я озвучил, только ты сперва налей.

Ах ты, зимушка-зима, снежная красавица.

Ты подкидывай снежок, чтоб не разонравиться.

На пушистый снегопад Дед Мороз не хмурится.

И выходит детвора во дворы и улицы.

Засыпаются снежком горькие колдобины.

И поступки у людей  белым цветом сдобрены.

От подобной белизны чувства раскрываются.

И заветные мечты по утрам сбываются.