Накрыл  надеждой триколор родную землю.

Уходит в прошлое лакейская боязнь.

Бурлит восторгами разросшаяся зелень.

Служенье Родине – почет, а не сарказм.

И я шагаю вместе с гордою Россией,

соприкасаясь в думах с дружеским плечом.

И в том плече я вижу правду доброй силы,

и раскрываюсь поэтическим ключом.

Для воспевания величия Отчизны

я не жалею восхитительных слогов.

А, если надо, поделюсь с Россией жизнью,

чтоб оградить ее границы от врагов.

Тоска выкручивает руки,

Покинуть душу не спешит.

Ну, как сносить такие муки,

Когда погода тормошит.

Когда холодными ветрами

Всерьез насилует страну.

Когда студеными дождями

Рисует лужу не одну.

Настырный ливень гасит пламя

В моей простуженной груди.

Сдается Музе на закланье

Все то, что было позади.

А впереди сплошная серость

С тягучим питерским дождем

И лишь одна лампадка веры,

Что освещает отчий дом.

С глазами завидущими, с руками загребущими

родился поздним вечером несчастный человек.

Живя в селе Завидово, он рос и всем завидовал.

Роились только завидки  в немытой голове.

Глазищи завидущие не ведали усталости.

Они повсюду зыркали, искали, что хватить.

А ручки загребущие, сначала вроде шалости,

потом и по инерции пытались ухватить.

Хватали ручки вредные игрушки и вкуснятину.

Конфетки и печение съедались в тот же миг.

И вылилось впоследствии в любимое занятие –

что глазками замечено, то ручками возьми.

Таких по всей Россиюшке немало нарождается.

Растут из них завистники, хапуги и рвачи.

Но, несмотря на ханжество, Россия возрождается.

Без щучьего веления и Ваньки на печи.