Звучит Бетховен, Лунная соната,

и я один на сонном берегу.

Вдыхаю ритм ночного циферблата

и надышаться ночью не могу.

Передо мною лунная полоска

играет нежно с трепетной волной.

Гирлянды звезд, как сказочную роскошь,

перебираю мысленно рукой.

Я ощущаю звук, дающий нежность

и наслажденье страждущей душе.

И возникает женщина — надежда

в моем помятом жизнью витраже.

И вырастают творческие крылья.

И я над лунной негою лечу.

Моим стихам созвездия открылись.

И я для них быть искренним хочу.

В туманном море растворились

машины, люди и дома.

В гнездовьях птицы притаились –

ужель закончилась зима?

Туман ползет по бездорожью,

в ночи не брезгует ничем.

Но где-то близко день погожий

с сияньем солнечных лучей.

Бодрит весенняя туманность,

за ней нам видится капель.

И если март с теплом обманет,

то вся надежда на апрель.

У древних стен Петра и Павла

я невским воздухом дышал.

В уме историю листал,

какую время потрепало.

Работный люд мне бил поклоны,

Великий Петр рукой махал.

Напротив Зимний выступал,

дразня Ростральные колонны.

У биржевого постамента

сдавали грузы корабли.

Их караваны дальше шли,

к портам другого континента.

Был слышен звук колоколов,

оповещавших об обедне.

Манил собор церковным пеньем,

летала песнь поверх голов.

И эта песня не пропала,

ее я в память записал,

покуда воздухом дышал

у древних стен Петра и Павла.