По Златому кольцу древнерусскому
я проехал приветливым летом.
По шоссе и дорожками узкими
настоящее кануло в лету.

Подхватила путина истории,
понесла мое бренное тело.
Вид церквей и ухоженных двориков
озарил, и мне петь захотелось.

Я дышал колокольными звонами,
отдавался старинным ремеслам.
И смотрел с восстановленной звонницы
на искрящие святостью мощи.

Я дивился красой златоглавою,
гладил чуткой рукой белый камень.
Восхищался российскою славою
и вещал благодарность строками.

Укрепилась в сознаньи разбуженном
мысль о том, что Россия святая
породнилась с отчаянным суженым,
о котором другие мечтают.

Костыль в изголовье, прикован к кровати.
Проносятся мысли, как злобные тати.
Бушуют в сознании душевные грозы.
И нет в них ни рифмы, ни жизненной прозы.

И тело затихло в сетях непокоя,
но сердце не хочет сдаваться без боя.
В блокноте роятся корявые строки,
и память питают святые пророки.

Счастливое детство встает пред глазами.
И каждый сюжет, как невинный экзамен.
Но мне не предписано в детстве остаться.
И я тороплюсь добротой надышаться.

Горит тайга, пылают пашни.
Гудит уставшая земля.
Опять юродивый без башни
решил природу исцелять.

Дымятся легкие Сибири,
крадется пламень на восток.
Огонь всеядный правит миром,
печален огненный итог.

В борьбе неравной гибнут люди,
жилища пепел поглотил.
В дымящем мраке ветер блудит,
животных ужас охватил.

И лишь юродивый без башни
глядит с восторгом на огонь.
Горит тайга, пылают пашни,
и в этом всем повинен он.